предыдущих исков дальнейшие разбирательства". Гилберт также распорядился, чтобы каждый директор Erie, кроме Фрэнка Уорка, продолжал исполнять свои обязанности и по мере необходимости конвертировать облигации в акции.9 В то же утро судья Барнард отменил все судебные запреты, кроме своего собственного.
Гулд и его друзья упивались патовой ситуацией. "Один судья запретил им двигаться, - писали Генри и Чарльз Фрэнсис Адамс, - а другой судья приказал им не сидеть на месте. Если совет Эри проводил заседания и занимался делами, он нарушал один запрет; если он воздерживался от этого, то нарушал другой".10 Эдмунд Кларенс Стедман - брокер, банкир и мелкий поэт, наблюдавший за первой войной в Эри из первого ряда, - обратил внимание на удобство дилеммы, с которой столкнулись Гулд, Дрю и Фиск: "Поскольку Барнард запретил им конвертировать облигации в акции, а Гилберт запретил им отказываться от этого, кто, кроме самых придирчивых, может упрекнуть их в том, что они поступают так, как им заблагорассудится?"11
Утром 10-го числа брокер Уильям Фаулер стоял у открытой доски объявлений и наблюдал за тем, как покупатели Вандербильта раскупают акции "Эри". Весь рынок зависел от одного слова - "Эри". Строгий голос Джорджа Энрикеса, вице-президента Открытого совета, быстро перечислял государственные облигации, облигации штатов, Тихоокеанскую почту, Нью-Йоркскую центральную железную дорогу, затем наступила пауза, по его лицу пробежала тень, и по залу пробежала дрожь, когда он произнес еще более строгим тоном - Эри! В течение десяти минут казалось, что в зале начался бедлам. Каждый оператор и брокер в мгновение ока оказался на ногах, крича и жестикулируя. Различные брокеры Вандербильта стояли каждый в центре круга, крутились как на шарнире справа налево, размахивая руками и выхватывая все акции, которые им предлагали. Когда молоток председательствующего опустился, и его хриплый голос прогрохотал: "Этого достаточно, джентльмены. Я буду штрафовать за любое другое предложение", Эри стоял на отметке 80. Толпа, оставив другие акции, которые еще не были названы, высыпала на улицу, где не было слышно ничего, кроме "Эри". Брокеры Вандербильта получили приказ купить все предложенные акции, и под их огромными покупками цена поднялась к двенадцати часам до 83".
Где-то во второй половине дня Вандербильт наткнулся на акции, которые, будучи подписанными Джимом Фиском, были явно новыми. И только тогда, когда его покупки продолжали лихорадить, коммодор осознал, в какую беду он может попасть. К этому моменту, когда поползли слухи о том, что на рынок поступило неизвестное количество новых акций Erie, акции снова ушли в свободное падение и к трем часам дня достигли отметки 71. К этому времени Вандербильт вложил в акции 7 миллионов долларов, полностью закредитованных. Мгновенно осознав, что акции упадут еще больше, если он прекратит их покупать, что приведет к финансовому краху, который будет угрожать не только ему, но и многим другим, Вандербильт решил не останавливаться на достигнутом. "Он никогда не дрогнул", - с восхищением вспоминал Фаулер.12
Коммодор приказал своим представителям отправиться в Эри еще дальше. К вечеру он создал достаточный "спрос", чтобы акции достигли отметки 76 1/8. На момент закрытия дня Вандербильт владел или контролировал почти 200 000 акций компании, по крайней мере половина из которых имела сомнительную ценность, а чернила на них были еще влажными. Составляло ли это большинство акций "Эри"? Кто знал? Уж точно не Вандербильт. (На самом деле, более 50 процентов акций Вандербильта будут оспорены всего два дня спустя, когда администраторы Нью-Йоркской фондовой биржи и Открытого совета постановили, что сертификаты "Эри", датированные после 7 марта, недействительны).
Проблему Вандербильта усугубляла завышенная процентная ставка по огромным суммам, которые он был вынужден занять во второй половине дня 10-го числа. Рано утром того же дня, действуя по предложению Гулда, Дрю предусмотрительно пошел на повышение цены кредита. Посетив несколько банков в центре города, директор-спекулянт снял наличными около 7 миллионов долларов, вырученных от недавней продажи акций "Эри", которые он затем поместил в сейф в офисе "Эри" в центре города у подножия Дуан-стрит. Этот маневр, как замечательно описал Мори Кляйн, "вызвал спазм на денежном рынке" и привел к внезапному скачку краткосрочных процентных ставок13.13 Так Гулд, Дрю и Фиск - с Гулдом в качестве главного стратега - заставили Вандербильта приходить и уходить.
Уильям Фаулер был с ними тремя в офисе "Эри" рано утром 11-го числа. "Исполнительный комитет правления "Эри", - писал он, - устраивал высокий праздник по поводу своих триумфов в офисе компании. . . . Гофрированная физиономия дяди Дэниела была настроена на хроническую усмешку, финансовый глаз Джея Гулда сиял и блестел, а белокурая фигура Джеймса Фиска-младшего была неуловимо похожа на шутку". Но настроение в зале резко изменилось, когда прибыли посыльные с известием о том, что адвокаты Вандербильта были заняты. Не кто иной, как сам судья Барнард, вспоминал Фаулер, издал "судебный приказ", чтобы "наказать их за неуважение к его предписаниям". Приказ Барнарда об аресте Дрю, Фиска и Гулда "вскоре будет передан в руки губошлепов высокого шерифа".14
Вскоре после этого, по словам репортера "Геральд", полицейский, проходя по Дуэйн-стрит, заметил "отряд прилично одетых, но испуганных мужчин, нагруженных пачками гринбеков, бухгалтерскими книгами, пачками бумаг, перевязанных красной лентой, [выходящих] в спешке и беспорядке из здания "Эри". Подумав, что, возможно, здесь происходит что-то незаконное, и эти люди могут быть грабителями, играющими в дерзкую игру при свете дня, он подошел к ним, но вскоре убедился в своей ошибке. Это был всего лишь исполнительный комитет компании "Эри", напуганный гневом коммодора и нагруженный добычей, полученной в ходе недавней кампании".15
Никого из этих людей не привлекала перспектива тюремного заключения. Кроме того, они понимали, что оказаться за решеткой - значит потерять возможность манипулировать событиями, деньгами и акциями. Поэтому они сразу же решили, что должны выбраться из-под контроля нью-йоркских маршалов. Запаниковавший Дрю на ближайшем пароме переправился через Гудзон в Джерси-Сити, захватив с собой множество ключевых файлов и записей корпорации. Гулд и Фиск тем временем остались на Манхэттене, чтобы уладить кое-какие детали с брокерами и банкирами перед бегством. Хотя они отправили Дрю с документами, сами они придержали 7 миллионов долларов из хранилища Эри. ("Такая сумма, - рассказывал позже Фиск своему другу Роберту Фуллеру, - была в гораздо большей безопасности у меня и Джея, чем если бы она оказалась в руках дяди Дэниела".16)
В тот вечер Гулд и Фиск достаточно расслабились, чтобы поужинать в любимом ресторане Фиска, Delmonico's, с охраной снаружи, наблюдавшей за маршалами. Они были на полпути к трапезе, когда их люди предупредили их о приближении сотрудников суда. Выбежав из ресторана в переулок, Гулд, тащивший
